[Печатается по тексту, опубликованному в журнале «Корни» № 16 (июль-декабрь 2001 г.) Стр.19-31]
Автор статьи рассказывает об одном из важнейших трактатов Мишны «Пиркей-Авот» («Наставления отцов») и анализирует влияние греческой философии и эллинистической традиции как системы знаний на еврейскую раввинистическую мысль. Статья отличается академическим и, в то же время, доступным стилем изложения и может быть интересна всем, кто увлекается еврейской историей и философией.
Лекция была прочитана на Восьмой Ежегодной международной междисциплинарной конференции по иудаике, состоявшейся в январе 2001 г. в г. Москве.
Пиркей-Авот (или просто Авот) — трактат Мишны, ныне находящийся в конце четвертого раздела, «Нези-кин». И. Гопдин [1] предполагает, что раньше он, возможно, помещался в конце шестого раздела «Тогарот» (очищения) и служил своего рода заключением всей Мишны. Традиционные комментарии объясняют нынешнее место Пиркей-Авот тем, что в разделе «Незикин» речь идет о гражданском и уголовном праве, а поскольку еврейская юриспруденция основана на этических принципах, помещение туда Пиркей-Авот, содержащего множество моральных норм и сентенций, более чем уместно.
Название Пиркей-Авот обычно переводится как «Наставления отцов» или «Поучения отцов», хотя буквальный перевод — «Главы отцов».
У трактата есть несколько особенностей, делающих его поистине уникальным [2, стр. 37]:
1) Он — единственный из трактатов Мишны, не содержащий Галахи. Он состоит только из агады от начала до конца.
2) Трактат Авот, безусловно, самое известное произведение из всей талмудической и раввинистической литературы. Из-за своего морально-дидактического содержания он был включен в традиционные молитвенники, а благодаря своему афористическому характеру, стал необычайно популярен. В своем Сидуре, вставленном в VIII веке н.э., рав Амрам Гаон рекомендует читать главы из Пиркей-Авот каждую субботу и упоминает, что обычай этот был распространен в Вавилонских академиях [1].
Саадия Гаон тоже говорит об этом обычае. С этого момента мы можем говорить о Пиркей-Авот как о части еврейской литургики. Среди ашкеназийских евреев распространен обычай читать этот трактат каждую субботу. В некоторых общинах ему уделяют особое внимание между праздниками Песах и Рош а-Шана [2, стр. 40]. Влияние Пиркей-Авот на еврейские массы трудно переоценить. Даже совсем необразованные евреи, как говорил Бабель, «неграмотные до глубины души», цитируют этот трактат и знают многие его фрагменты наизусть. Среди неевреев Пиркей-Авот тоже известен очень широко. Благодаря тому, что он говорит о фундаментальных вопросах бытия и общечеловеческих ценностях, он представляет всеобщий интерес. Пиркей-Авот переведен (как часть еврейских богослужебных книг и как самостоятельное произведение) на множество языков, практически на каждый, на котором существуют еврейские молитвенники. Пиркей-Авот был переведен на латынь, немецкий, английский, французский, итальянский на несколько столетий раньше, чем любая другая еврейская книга, кроме Библии [1].
Sua habent fatum libelli — И книги имеют свою судьбу (лат.).
Редкая книга может похвалиться такой судьбой. Она заслуживает того, чтобы вглядеться в нее пристально.
Первые две главы Пиркей-Авот описывают непрерывную цепь традиции, восходящей к Синайскому откровению, далее через ведущих таннаев — к поколению, жившему после разрушения Второго Храма. Трактат как бы удостоверяет полномочия этих учителей и их учеников. Он провозглашает, что эти мудрецы и наследовавшие им ученики представляют собой единую, неразрывную традицию, которая началась на Синае. Таким образом, трактат Авот закрепляет и освящает авторитет Мишны в целом. Мудрецы в этом списке, начиная с Мужей Великого Собрания, представлены не «генеалогически», т.е. последовательно, но в качестве выразителей определенных точек зрения. После имени каждого мудреца следует какое-нибудь характерное для него высказывание. Слова эти — не только удачные афоризмы, но и формулировки неких программных принципов фарисейских мудрецов, а позднее, и ведущих таннаев каждого поколения [3, стр. 265]. Взятые в совокупности, эти изречения являют собой основополагающие постулаты фарисейской и доминирующей таннайской школ: что главная цель мудреца — воспитать много учеников; что Писание остается основой жизни любого общества; что молитва, учение и благотворительность — обязанность каждого; что долг всякого человека — служить Богу, невзирая на последствия; что компанию мудрецов нужно предпочесть любой другой; что дом и хозяйство следует вести сообразно правилам приличия и пристойности; что суд должен следовать строгим правилам, а юридические процедуры должны быть едиными для всех членов общества; что человек должен трудиться, а не искать власти и политического влияния; что на учителях лежит большая ответственность и им не следует делать себе послаблений; что у священников есть не только ритуальные, но и общественные обязанности; что порядочное и уважительное отношение ко всем людям есть главные добродетели; что изучение Торы имеет первостепенное значение; что в друзья следует выбирать достойных людей; что хорошие качества в себе нужно развивать; что дурных и ложных путей нужно избегать.
Первые две главы Пиркей-Авот — это доктрина таннаев, отражающая квинтэссенцию классического иудаизма: утверждение о глубокой древности Устного Закона; учение о природе и судьбе человека; центральное место Торы в мироздании; учение о наказании и воздаянии; достойный путь человека в этой жизни и его ожидания мира грядущего.
Синагога (т.е. вся еврейская традиция) сохранила лишь смутные и неясные воспоминания о тех четырех веках, что отделяли Эзру с Нехемией от Гилеля с Шаммаем. Э. Бикерман [4, стр. 41] считает, что талмудические рассказы, касающиеся этого периода, есть набор исторических анекдотов, наполненных деталями, относящимися к совершенно другим эпохам, людям и событиям. Такие истории рассказывают обычно для развлечения и некоторого просвещения публики. Не следует думать, что раввины Тверии и Пумбедиты были единственными, кто так вольно обращался с фактами. Образованные греки и римляне, современники таннаев и амораев, знали историю ничуть не лучше. Исторические примеры служили им лишь для иллюстрации «моральных законов» или тому подобных общих мест. Многие греческие историки были убеждены, что цель историописания — не изложение действительных событий, но сочинение «драматических повествований» или нравоучительных рассказов [5, стр. 16]. Я отсылаю всех интересующихся к превосходным книгам Т. Вайзмана «Косметика Клио» и «Ложь и вымысел в античные времена», где содержится изрядное количество примеров такого рода сочинений. Вопрос, который интересует нас, заключается в следующем: является ли описанная в первых двух главах Пиркей-Авот преемственность исторической или нет? Если нет — то кто и зачем ее сочинил?
Э. Бикерман [4, стр. 43] полагает, что всеобщее забвение покрывает века, прошедшие между Александром и Августом, так как никто не был заинтересован в том, чтобы их вспоминать. После римского завоевания никакая общественная институция (правящая династия, школа, религиозная секта и т.д.) не сохраняла памяти о побежденных. Римляне — властители мира — были убеждены, что они будут управлять Вселенной вечно. Они, естественно, презирали своих неудачливых предшественников. Понятно, что побежденные тоже не очень-то стремились поддерживать репутацию поверженных царей. Они мысленно покидали «века поражений». Ко времени начала Римской Империи греки начали решительный и всесторонний пересмотр истории, литературы и даже языка и стали искать законы жизни и правила искусства в классической Греции времен Парфенона и Демосфена. Так поступили Афины.
В тот же период и по тем же причинам Иерусалим забыл эпоху, следовавшую за Библией. Как и весь мир, евреи стали «классическими». Они закрыли занавес на сцене современности и открыли Библию. Мудрецы Талмуда жили рядом с Давидом и Иеремией, точно так же, как образованные греки, их современники, устремлялись духом к ушедшим теням классических Афин и Спарты.
Теперь понятно, почему в послебиблейский период Синагога, т.е. традиция, сохранила лишь один исторический документ: список предшественников Гилеля и Шаммая. Эта череда имен и составляет первую главу трактата Авот. Л. Финкельстейн [7, стр.14] предположил, что в него с самого начала был инкорпорирован «манифест» фарисеизма, гласивший: «У всего Израиля есть доля (удел) в будущем мире...» и далее — цитата из Исайи (60:21). Документ продолжает: «Моисей получил Тору на Синае, как сказано...» (следует цитата — Исх. 24:16), далее Иисус Навин получил от Моисея, как сказано (Втор. 34:9). Старейшины, судьи, пророки следуют друг за другом, сопровождаемые одинаковой формулой. Л. Финкельстейн предполагал, что затем документ упоминал Аггея, Захарию и Малахию, однако без ссылки на Писание. Финкельстейн считал, что авторы документа «не числили Аггея, Захарию и Малахию в пророках» [7, стр. 17]. И. Голдин [3, стр. 266] возражает ему, что самый факт их упоминания в этом списке уже свидетельствует о том, что они были «канонизированы» к этому времени. Как бы там ни было, далее в списке идут «Мужи Великого Собрания», Шимон га-Цадик (Симон Праведный) и Антигонус из Сохо. За именами следует фраза: «Он, бывало, говорил...» и цитируется высказывание. Таким образом, список продолжается до Шаммая и Гилеля. Всего документ перечисляет 14 посредников в передаче Торы. Л. Финкельстейн полагал [7, стр. 17], что число это отнюдь не случайно. С ним согласны Э. Бикерман и И. Голдин [3, стр. 267]. В Евангелие от Матфея генеалогия Иисуса состоит из трех «этапов», каждый из которых насчитывает 14 родов (Мтф. 1:17). Хронист насчитывает 14 великих священников от Аарона до Азарии, первого первосвященника (коген га-гадоль) в Храме Соломона, и вновь 14 потомков его вплоть до Йаддуа (1 Пар. 5:29-41и Нех,12:10-11).Но именно эти параллели обнаруживают нововведение в фарисейской цепи наследования. Последняя заменяет естественное наследование (такой-то родил такого-то), наследование от предков к потомкам, иным — культурным наследованием — передачей ученой традиции от учителя к ученику.
Какова была цель подобной замены? Она понадобилась для того, чтобы сделать фарисеев законными наследниками Торы, возвести их традицию к Синаю и, тем самым, «лишить прав на наследство» жрецов (священников). Новый список имел целью утвердить законность линии Бейт-Гилеля и Бейт-Шаммая (буквально — «дом Гилеля» и «дом Шаммая»). «Дома» эти были не чем иным, как школами, причем школами эллинистическими.
Платон был первым из философов, который задумался над тем, как обессмертить свое учение. Он завещал свою школу Спевсиппу. Тот оставил ее Ксенократу, который передал ее Полемону. Таким образом, Платоновская «Академия» продолжала существовать на протяжении 8 веков, вплоть до 529 г. н.э., когда ее закрыли по приказу Юстиниана. Пример Платона был подхвачен Аристотелем, который завещал в 322 г. до н.э. свой «Лицей» Теофрасту. В 306 г. до н.э. Эпикур основал свой «Сад»; в 301 г. Зенон основал в Порте школу стоиков. Во всех этих школах, центрах платонизма, перипатетики и т.д., жизнь была организована по принципу религиозных братств [8, стр.49-50].Учение основателя передавалось из поколения в поколение учениками и последователями. Впоследствии череда «наследников» (диадохов) легла в основу греческой философии. Например, во времена Гилеля и Шаммая была школа Эпикура, существовавшая (после его смерти) на протяжении 227 лет (с 271 по 44 гг. н.э.). За это время было... 14 наследников [8, стр. 53]. И здесь число 14! По-видимому, потому, что 14 это дважды 7, это число считалось сугубо сакральным.
Греческие историки приписывали и «варварской мудрости» идею ученого наследования [8, стр. 54]. Так, Сотион в своем труде «Наследие философов» описывает «преемственность персидских магов», возводя их традицию к Зороастру, который, по его мнению, изобрел магию. Плиний старший сомневался в этом, но был согласен с тем, что от Зороастра до момента составления книги прошло 14 поколений! [5, стр. 61] Эллинизированные «варвары» старались во всем следовать греческому образцу. Во II веке н.э. Помпоний привел в своем «Учебнике» список — «преемственность» римских законоведов вплоть до времени своей жизни. Такой же список он составил и о врачах [8, стр. 53]. Среди евреев Эвполем, около 150 г. до н.э., казалось, был захвачен идеей «преемственности» пророков [10, стр. 347]. Надо сказать, что упоминание пророков в фарисейском документе тоже предполагает некий порядок преемственности. Иосиф Флавий, не колеблясь, верит в этот порядок [«Против Апиона», I; 8; § 41]. Он говорит, что Моисей и пророки после него описывали события своего времени. Однако, добавляет он, послебибпейская история менее достоверна, так как «точная преемственность пророков» там отсутствует. Тут нужно добавить, что ТаНаХ (еврейская Библия) не знает идеи пророческой преемственности. Пророки посылаются Богом, когда избранный народ в этом нуждается (см. Иер. 7:25). Бен-Сира (Иисус, сын Сирахов), в свою очередь, упоминает преемственность пророков лишь в двух случаях: Моисей и Иисус Навин (66:2) и Илия и Елисей (68:12), а о Натане просто говорит, что тот «...появился после Самуила» (67:1) [11, стр. 104]. Ко времени написания Талмуда ситуация изменилась. Для хазаль (мудрецов) всякий пророк есть сын пророческий. (См. знаменитый рассказ о споре Гилеля с Бней-Бетира в Иерусалимском Талмуде. (’Кстати, рассказ этот — классический пример адаптации еврейскими мудрецами греческого жанра «хрия». См. об зтом Н. Fishel «Story and History») (ИТ, Псахим 6:1, ЗЗА)). В свою очередь, фарисеи после смерти Шаммая и Гилеля (первые годы н.э.) создали свою «духовную генеалогию». Заметим, что начиная с Антигонуса из Сохо, преемники появляются парами (зугот). «Ученая» традиция, естественно, восходит к Моисею, источнику всей еврейской мудрости. Интересно отметить, что в Пиркей-Авот наряду с «ученой» линией наследования, есть и династическая, перечисляющая прямых наследников рабана Гамлиэля(30-50 гг. н.э.)(он же Гамлиэль га-закен, учитель апостола Павла). За ним следуют: Шимон I (его сын), Гамлиэль II (примерно 90 г. н.э.), Шимон II (сын Гамлиэля II) — 140 г. н.э., р. Иегуда" га-Наси — 200 г. н.э., р. Гамлиэль III (его сын) 240 г. н.э. и, наконец, Гилель-младший (сын Гамлиэля III) —270-290 гг. н.э.[12, стр. 169]. Всего 7 человек. В «ученой» линии есть «пары зугот», в династической линии их нет, есть наследование по крови — от отца к сыну.
И. Голдин, вслед за Э. Бикерманом, [4, стр. 45] считает, что «ученая» линия — от Гилеля к Иоханану бен Заккаю — первоначальная. Она присутствует в первой версии Пиркей-Авот [7, стр. 25]. Династическая линия вставлена позже, ее нет в Авот де рабби Натан, она тогда была просто неизвестна. Голдин полагает, что династическую линию инкорпорировали позже, во времена амораев, возможно, для полемики с христианами. Родословная рабана Гамлиэля I возводилась к царю Давиду [13, стр. 64].
Описанная в Пиркей-Авот ученая преемственность находит параллели и у греков, и у римлян, и, впоследствии, в исламе. Там тоже цепочка ссылок на рассказчиков — «иснад» опирается на авторитет каждого из них и, в конце концов, делает достоверным тот или иной «хадис» (рассказ, относящийся к Магомету, но не зафиксированный в Коране). В еврейской традиции, помимо прочего, утверждение такой преемственности имело большой практический смысл. Это исключало необходимость обосновывать каждую галаху (законоположение) отдельно. В случае сомнений относительно конкретного случая, когда никто из авторитетов не знал решения, ссылка на «бейт-ав» (буквально — «дом отца») — древнюю традицию, принималась как закон. В упомянутом рассказе о споре Гилеля и Бней-Бетира, Гилель целый день приводил своим оппонентам разные аргументы, от простых до самых изощренных, однако, его доводы их не убеждали. Тогда он сказал: «Да постигнет меня наказание, если то, что я сейчас говорю, я не слышал от моих учителей — Шмайи и Автальона». Тотчас же его мнение было принято.
Все это было новостью для Иерусалима и воспринималось как революция в других еврейских центрах. Неписаные законы и традиции повсюду служили основой веры. Поколения людей следовали этой традиции, передавая ее дальше — от отца к сыну [13, стр. 79]. В Египте, Вавилонии, Персии и под властью македонских царей, и при Цезарях, священная доктрина была достоянием наследственного жречества, хотя права на наследство часто были фиктивными [5, стр. 102].
В Иерусалиме обязанность следить за исполнением ритуала и Закона лежала на священниках — когеним. Будучи наследственной кастой, они являлись не только хранителями древних обрядов, но и толкователями Торы и Устного Закона [13, стр. 83]. Задолго до Гилеля и Шаммая, около 200 года до н.э., в Храме действовали правила ритуального омовения, которых нет в Моисеевом Законе. Они основывались на авторитете «отеческих обычаев». Опираясь на устную традицию и на наследственное право, колено Леви передавало древние установления из поколения в поколение [13, стр. 91]. Когда термин «тальмид» (ученик) впервые появился в иврите, он означал мальчика из колена Леви, который «под рукой отцов своих» овладевал искусством пения в Доме Господнем (см. 1 Пар. 25:8). Филон пишет, что дети колена Леви воспринимали от своих родителей древнее наследие, включая и неписаные законы [8, стр. 68]. Спустя много лет после разрушения Храма этот священнический род отказывался разгласить секреты своего наследственного знания (см. об этом в ИТ, трактат Иома 3,11).
Святость Сиона зависела от чистоты священнической наследственной линии. Чтобы подтвердить эту святость, всегда ссылались на «преемственность первосвященников, каждый из которых получил священство в наследство от своего отца» (Иосиф Флавий; Древности 13; 3,4; § 78).
Фарисеи обязали народ соблюдать правила, которые не были записаны в Моисеевом Законе, но которые «передавались отцами по наследству». Разница, однако, состоит в том, что для фарисеев Отцы, чьи изречения и составили трактат Авот, были не биологическими предками, но учителями. Так же, как греческая философия, Тора фарисеев стала передаваться от наставника к ученику, а не от отца к сыну.
Исследователи убеждены, что эллинизм как система идей наложил глубокий отпечаток на раввинистическую мысль. Следы этого можно обнаружить во множестве греческих слов, реалий, терминов, в обоих Талмудах. Греческие идеи тоже проникали в раввинскую среду, и местом встречи греческой философии и еврейского Закона служил бейт-мидраш, дом учения. «Дома» Гилеля и Шаммая были эллинистическими школами. Высказывания «отцов» в первых двух главах Пиркеи-Авот поразительно напоминают афоризмы стоиков. В самом деле, если заменить еврейские имена учителей на греческие, то они легко могут быть восприняты как слова любого из стоических философов, от раба Эпиктета до императора Марка Аврелия. Лишь слова р. Шимона (2:18) — специфическое еврейское благочестие. Конечно, не следует думать, что раввины были Платонами и Зенонами в еврейском обличии. Это, безусловно, не так. И все же, влияние греческой мудрости на еврейскую было очень заметно, и трактат Пиркей-Авот — одно из подтверждений этому.
Все библейские цитаты и имена библейских персонажей приводятся по Синодальному переводу.
Цитаты из Пиркей-Авот приводятся по изданию Сидур «Шма Исраэль», издательство ОР АВНЕР, Иерусалим.
Литература
1. J. Goldin «Encyclopedia Judaica»
2. J. Goldin «Studies in Midrash and Related Literature», KTAV Pub. H. NY, 83
3. J. Goldin «A philosophical session in Tannaite Academy», in Fishel, «Essays in Greco-Roman and Related Talmudic Literature», selected by H. Fishel, Ktav Publish House, NY-77, «Story and History»
4. E. Bikerman «La chaine de la tradition pharisienne», Revue Bibbique, 59, 1952
5. Gill and Wiseman, «Lies and Fiction in the Ancient World», Univ. of Texas press
6. T. Wiseman «Clio's cosmetics», Manchester Univ. Press
7. L. Finkelstein, «Studies of Pirkey Avot and Avot de R. Nathan», JPS, 69
8. H. Marrou, «Histoire de l'education dans l'antiquite». Paris, Fayard, 1967
9. Henry Fishel, «Rabbinic Literature and Greco-Roman Philosophy». Leiden, E.J. Brill, 1973
10. Э. Галеви, «Баалей га-агада вэ га-граматиконим га-яваним» (иврит) in H. Fishel, «Essays ...»
11. J. Rubinstein, «Talmudic Stories», The John HopkinsUnivers. Press, Baltimore, London
12. I. Sonne, «The Schools of Shammai and Hillel seen from within», in Fishel, «Essays ...»
13. S. Lieberman, «Hellenism in Jewish Palestine», JPS, 1998
14. H.I. Marrou, «Saint-Augustin et la tin de la culture antique»